Мансурова, В. Д. «Русский мир» в коммуникативной стратегии диалога / В. Д. Мансурова. // Международный журнал гуманитарных и естественных наук. – 2017. – 11. – С. 94-97.

 «РУССКИЙ МИР» В КОММУНИКАТИВНОЙ СТРАТЕГИИ ДИАЛОГА

 

В.Д. Мансурова, д-р филос. наук, профессор

Алтайский государственный университет

(Россия, г. Барнаул)

 

Аннотация. Установление и соблюдение коммуникативной конвенции – важное условие установление равноценного диалога с аудиторией. Межкультурное взаимодействие с коммуникантами иностранных государств предполагает опору на адекватную модель коммуникации. Для стран евразийского постсоветского информационного пространства условием преодоления коммуникационных барьеров является ориентация на комммуникативно-культурные коды социальной памяти, исторически объединяющие народы. Но исследование показывает, что установка СМИ России опирается на неадекватную ситуации неолиберальную европейскую модель коммуникации. Это приводит к коммуникативной асимметрии и фактической симуляции межкультурного диалога.

Ключевые слова: конвенция, модель коммуникации, коммуникативно-культурный код, асимметрия.

 

«Язык» цифровых технологий коммуницирования радикально снимает извечную дилемму – «свой/чужой» в коммуникации. Интерфейсы социальных сетей и коды мобильной связи предоставляют коммуникантам универсальное средство информационно-семиотического перевода любого послания в вербально-визуальную форму. Варианты англицизмов, инфографика, видеосюжеты, гифки и мемы – благодаря своей унифицированной семантике восполняют бреши в вербальной коммуникации и стирают барьеры в межличностной коммуникации. Но, как показывают исследования, адекватность межкультурного взаимопонимания оказывается во многом зависимой от специфики интенций, которыми руководствуются коммуниканты в технологически «безбарьерной» коммуникации.

Различия, не акцентируемые в межличностном общении на уровне социокодов культуры повседневности, способны создавать ощутимые зоны напряженности в межкультурном взаимодействии средств массовой информации с аудиторией иностранных государств. Медиатексты, адресованные представителям других социокультурных общностей, по идее, призваны – как условие достижения межкультурного диалога – учитывать специфику их национально-культурного социокода. Помятуя при этом, что «Для постсоветского пространства характерен “Плюрализм включенности”. Индивид всегда будет рассматриваться как «свой» в призме постсоветского. На основе механизма социальной памяти. «Социальная память» (коммуникативно-культурная память), связанная со значимыми событиями общества, каналом распространения которой являются памятники, тексты, праздники, события. Одной из характеристик социальной памяти является рефлексивность,…через свое культурное наследие общество осознает себя и становится осознанным для других» [Мурзагалеев Р.И., Сулейманов, Чекрыжов, Мурзагалеев Б.Р.]. То есть, в идеале медиатексты должны содержать модально-оценочный компонент, учитывающий коды социальной памяти, объединяющей коммуникантов некогда единой страны. Но практика межкультурной коммуникации, ориентированной на аудиторию стран ближнего зарубежья, все еще негласно имплементирующей себя как «русский мир», демонстрирует иные социально-политические и культурные интенции.

Региональные выпуски общероссийских массовых газет в странах ближнего зарубежья (с их электронными версиями), например, в Кыргызстане и Таджикистане, практически дублируют содержание номеров для российской аудитории с лишь незначительными новостными включениями, фиксирующими в основном общеполитические события, факты взаимодействия стран в сфере экономического сотрудничества: визиты руководителей и политиков, бизнес-проекты, торговые отношения… При этом значение их раскрывается в панораме общероссийских ситуаций, и потому сообщения предстают как периферийная интерпретация общего новостного потока. Аналитические публикации занимают весьма скромную долю в содержании выпусков газет «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «Российская газета», российского новостного агентства Sputnik для аудитории этих стран. Тематика их опять же дублирует проблемы, характерные для освещения проблем Таджикистана и Кыргызстана в российской периодике: трудовые мигранты, нарушения закона пребывания в России, лишения возвратившихся на родину после работы на чужбине, опасность исламской радикализации населения.

Так, в интервью Главы таджикистанской дипмиссии агентству Sputnik в который раз оспариваются «набившие оскомину» у россиян (не таджиков!) заявления об особой радикализации граждан Таджикистана, живущих в РФ: «Обвинение таджиков в экстремизме – абсолютное незнание ситуации. Если нам надо искать причины явления, то, может, стоит обратить внимание на социальные корни проблемы. Поговорим о положении мигрантов, об их правой защищенности, о нарушении прав, о невыплате зарплат, когда люди по полгода работают за бесплатно. Возможно, эта социальная несправедливость является одним из толчков для такой социальной группы» [Глава таджикистанской дипмиссии…]. Справедливые заявления оказались бы более уместными для обсуждения не с местной, а российской аудиторией, действительно не всегда адекватно реагирующей на поведение мигрантов.

Исключительной редкостью являются расследовательские журналистские материалы, без предвзятости освещающие острые проблемы повседневного быта людей, переживающих не только экономические трудности, но и трансформации традиций национальной, светской и религиозной культуры. В статье «Насилие в отношении женщин и девочек в Кыргызстане – можно ли с ним бороться?», опубликованной в региональном выпуске «Комсомольской правды», глубоко и всесторонне анализируются случаи возврата к, казалось бы, навсегда ушедшей в прошлое традиции похищения девушек и невест для вступления в брак без их согласия [Короткова Елена. Насилие в отношении женщин и девочек в Кыргызстане…]. Статья основана на изучении данных масштабного социологического опроса, экскурсах в историю и интерпретации ответов потерпевших и участников обрядов похищения. Не случайно острый непредвзятый взгляд журналиста на ситуацию вызвал множество откликов, способных нужным образом накалить градус общественного мнения по отношению к позитивному решению данной проблемы.

Между тем, русскоязычные СМИ Кыргызстана и Таджикистана в противовес назидательным коммуникативным стратегиям российских СМИ более взвешенно и аккуратно выстраивают диалог о судьбе «русского мира» за пределами России, о сопряженности общих с ней жизненных реалий. От их взгляда не ускользают факты трепетного отношения к сбережению традиций взаимопонимания не только на основе языковой культуры, но и в сфере сотрудничества в спорте, искусстве, образовании. Так, в интервью информационному порталу www.centrasia.ru выпускник Челябинской государственной академии культуры и искусств Сухроб Шехов рассказывает о том, как вернулся в родные места, довольно успешно начал карьеру, став главным режиссером Русского драматического театра имени Пушкина в городе Бустоне (бывший Чкаловск) Согдийской области Таджикистана, о русском языке и миссии русского театра [Шехов Сухроб]. В многочисленных откликах на публикацию на этом же портале «В защиту светского общества» [Граница между Таджикистаном и Афганистаном…] обсуждается широкий круг вопросов, касающихся пребывания в России таджикской диаспоры и трудовых мигрантов, их влияние на жизнь граждан в Таджикистане, пропаганды религиозных течений и светского общества, а также попытки обособления этнических групп от жителей России. «Русский мир» и влияние го однозначно воспринимается как мир согласия, взаимного уважения и созидательного сотрудничества на основе не изжитых глубин феноменов «социальной памяти» у людей на постсоветском пространстве. Ресурсы выразительных средств местных журналистов полны апелляций к историческому прошлому народов, совместным культурным и образовательным проектам, ассоциативно-образному воспроизведению артефактов русской литературы и искусства. К тому же, по заключению политолога В.А. Дергачева, ближнее зарубежье как «…основа эксцентрированных социокультурных систем, барьер против «морской стихии» открытого общества и вестернизации, барьер против химеры – формы контактов несовместимых суперэтносов…» [Дергачев, 2004, c. 96].

Установка же российских СМИ на диалог культур основана на господствующей неолиберальной европейской модели коммуникации, основанной на «возгонке» спроса на медиапродукцию, произведенную по затратной технологии цифровой индустрии и рассчитанную на создание прибыльных маркетинговых ниш. Распространение сетевых аналогов российских изданий с минимализацией местного контента для аудитории национальных республик подчинено логике извлечения максимума коммерческой выгоды за счет эксплуатации рекреационных потребностей аудитории в информации гедонистического, развлекательного характера – в основном, индифферентной к проблемам повседневной жизни. Коммуникативной стратегией становится создание и такого типа медиапроизведений, которые приводят к переупорядочению пространства культурного состязания и преднамеренному созданию у аудитории ситуации когнитивного культурного диссонанса, а значит, только к преумножению интереса к информационному товару. Так, в репертуаре негативных коннотаций символов и стереотипов – в расчете на неоднозначность реакции аудитории – представлена наблюдаемая российской журналисткой ситуация: «даваатчики» (люди, призывающие к Аллаху), девчонки в хиджабах и бородачи в пакистанских штанах, «водку все еще пьют много и с удовольствием, а вот в селах мусульмане скидываются, скупают спиртное в магазинах и давят бутылки тракторами, записывая показательные видео» [Асламова Д. Как в Киргизии появился «пояс шахидов»].

В медиатекстах ведущих СМИ России, казалось бы, прослеживаются характерные для этих стран национально-культурные пресуппозиции. Но через их призму раскрываются либо сугубо социально-политические реалии, либо лаконично описываемые факты и события в сфере культуры и быта. В информационные трансляции с большей интенсивностью включаются социокоды с негативной семантикой – «махинации, стычки, этнические преступные группировки, рабство, бедность, нищета» («Комсомольская правда» – «ИГИЛ* готовит Киргизию для войны с Россией»; «Коммерсант» – «Таджикский вопрос.Что ждет гастарбайтеров на родине»; www.ya—russ.ru – «Бунт мигрантов. «Третий мир» в Москве стоит на пороге»). Проблематика обращений к местной проблематике продиктована, в основном, прагматикой внутрироссийской коллизии с мигрантами из азиатских республик, что сказывается на явной коммуникативной асимметрии и фактической симуляции межкультурного взаимодействия.

Таким образом, манипулятивные характеристики неолиберального медиадискурса исключают конвенцию «коммуникативно-культурной памяти» адресантов. Тогда как «Не рынок и не производство должны определять возможности реального, а «мифы» и «легенды», в которых культуры повествуют о своих тайнах, предлагая сохранить то, что фундирует смысл и распространяет равновесие. Чтобы появилась реальность, которая привела бы мир в равновесие, необходимо основание – коммуникация, установление диалога памятей культур человечества» [Бондарь, 2009, с. 176].

Библиографический список

1. Мурзагалеев Р.И., Сулейманов А.Р., Чекрыжов А.В., Мурзагалеев Б.Р. Диаспоральное измерение постсоветского пространства и новые коммуникативные вызовы // [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://www.stanradar.com/news/full/20175-diasporalnoe-izmerenie-postsovetskogo-prostranstva-i-novye-kommunikativnye-vyzovy.html

2. Глава таджикистанской дипмиссии ответил на заявления об особой радикализации граждан Таджикистана, живущих в РФ // [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://ru.sputnik-tj.com/opinion/20171020/1023676383/extrimizm-migranty-posol-socialnye-problemy-tadzhikistan.html

3. Короткова Елена. Насилие в отношении женщин и девочек в Кыргызстане – можно ли с ним бороться? // [Электронный ресурс]. Режим доступа:URL: mk.kg/articles/2017/11/14/nasilie-v-otnoshenii-zhenshhin-i-devochek-v-kyrgyzstane-mozhno-li-s-nim-borotsya.html

4. Шехов Сухроб: «Наши актеры вынуждены подрабатывать таксистами или на стройке» // [Электронный ресурс]. Режим доступа:URL http://www.centrasia.ru/newsA.php?CR=4

5. Граница между Таджикистаном и Афганистаном на территории Ванчского района ГБАО превращается в самый уязвимый участок // [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://www.centrasia.ru/newsA.php?CR=4

6. Дергачев В.А. Цивилизационная геполитика. (Геофилософия) Междисциплинарный учебник для вузов. – Киев: Вира-К, 2004. –672 с.

7. Асламова Д. ИГИЛ* готовит Киргизию для войны с Россией // [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL:https://www.kp.ru/daily/26734.4/3760982/

8. Бондарь О.Ю. Предпосылки и специфика латиноамериканского историцистского дискурса. – М.: Изд-во РУДН, 2009. – С. 167-178.

 

 

«RUSSIA’S SPACE» AS A PART OF A COMMUNICATIVE STRATEGY

OF A DIALOGUE

 

V.D. Mansurova, doctor of science in philosophy, professor

Altai state university

Barnaul, Russia

 

Abstract. Establishing and maintaining a communicative convention are important conditions for having a dialogue with an audience on equal terms. Intercultural exchange with communicants from foreign countries should be based on the adequate model of communication. There is a condition for breaking communication barriers for countries of post-Soviet information space. It is a commitment to communicative and cultural codes of social memory that unites people. However, the research demonstrates that the paradigm of Russian mass media is linked with the neoliberal European communication model. Being inadequate to the situation, it leads to the communicative asymmetry and simulation of intercultural dialogue.

Keywords: convention, communication model, communicative and cultural codes, asymmetry.