Международный журнал

Попов Н.С. Отражение ветхозаветных мотивов в космогонических мифах мари о творении мира и человека // Международный журнал социальных и гуманитарных наук. – 2016. – Т. 2. №1. – С. 188-195.

ОТРАЖЕНИЕ ВЕТХОЗАВЕТНЫХ МОТИВОВ В КОСМОГОНИЧЕСКИХ МИФАХ МАРИ О ТВОРЕНИИ МИРА И ЧЕЛОВЕКА

 

Н.С. Попов, канд. ист. наук

Марийский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории им. В.М. Васильева

(Россия, г. Йошкар-Ола)

 

Аннотация. В статье рассматриваются особенности отражения ветхозаветных мотивов в сохранившихся среди марийцев в конце XIX – начале XX века космогонических мифах и преданиях о происхождении мира и человека. Выявлены характерные черты космологических представлений марийцев, особенности трансформации космогонических мифов народа под воздействием православных воззрений и апокрифических сказаний.

Ключевые слова: народная космогония, мифы о сотворении мира и человека, народная интерпретация библейских сказаний.

 

Мифологические рассказы и предания о происхождении земли, сотворении животного и растительного миров, человека в традиционном обществе воспринимались не только как повествование об истории творения Вселенной и жизни на Земле, но и как усвоенные первопредками «уроки творения», принципы материальной и духовной жизни [18, c. 9]. Эти «священные тексты», изустно передаваемые от поколения к поколению, по мере изменения общественных отношений, налаживания этнокультурных контактов, усиления влияния мировых религий и т.д. постепенно переосмысливались, наполнялись новым содержанием.

На мифологические представления марийцев большое влияние оказали библейские сказания. Христианскому переосмыслению народных космологических представлений способствовало православное духовенство, которое в целях утверждения православного учения сознательно сближало их с ветхозаветными сказаниями. Переосмыслению космологических представлений марийцев способствовало также расширение их экономических и культурных контактов с соседними русскими крестьянами.

В древних космогонических мифах финно-угров говорилось, что видимый мир возник из воды, олицетворяющей космический символ, вместилище всех материальных и духовных зачатков, источник жизненной силы, перерождающее начало [20]. Подобное представление о воде – как первооснове жизни можно встретить и в Библии, где утверждается, что до сотворения мира «земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» [3, 1: 2].

Творцами земли предки финно-угров считали птиц (утку или селезня). ]Марийцы верили, что начало Земле положили две утки, которые, ныряя под воду, достали своим клювом кусочек земли. Подобные воззрения, известные во всем мире, в Северной Евразии сформировались в мезолитически-неолитический период [1, с.3; 10; 12; 13; 14; 15; 16]. Древние люди в образе птиц видели не только тотемов, но и первооснову, зримое воплощение самой себя созидающей, а порой и разрушающей природной стихии. Культурные герои архаических мифов, выступающие как братья-близнецы, персонифицировали не только силы природы, но и сложившиеся в родоплеменных общинах общественные отношения [2, с. 250; 7].

Мифы марийцев не разъясняют, откуда появились птицы на земле. Предки финнов, эстонцев, карел, саамов, коми, мари, как и индоиранские и другие народы Востока, знали о существовании мирового яйца, давшего начало вселенной [15, c.63-64]. В таком случае птица (у финно-угров – утка или другая речная птица), снесшая его, могла восприниматься как основоположница (Праматерь) мира, Вселенной.

В сохранившихся отголосках древних марийских мифов говорится, что из снесенных уткой яиц вылупились орнитоморфные божества-демиурги Юмо (Йымы у горных мари) и его брат – антипод Керемет [8, с.19]. В некоторых мифологических рассказах вместо Керемета упоминается Йын (сравни название божества Ен у коми или Инмар — удмуртов).

Образ Юмо генетически восходит к архаическому мифологическому образу индоиранцев Йима (Йома, Яма), который в древних мифах представлялся как первый смертный человек, первожитель Земли, ставший после смерти владыкой загробного мира [5, с.337-365]. Среди финно-угров этот образ получил широкое распространение. Финны, эстонцы, карелы, саамы, вепсы, марийцы поклонялись ему как божеству, именуемому Юмала, Юмбел, Юма, Кугу Юмо. Балты почитали божество Юмис (двойчатка, покровитель плодородия), у скандинавов известен образ великана и двуполого существа Имир.

Образ другого демиурга Керемета был известен у многих народов Поволжья. Марийцы его почитали как семейно-родового покровителя. В архаическом мифе он изображен в качестве брата-близнеца, участвующего в творении возвышенных мест и гор, научившего высекать искры из камня и т.д. И все это он делал, подражая своему брату – Юмо.

Представители православного духовенства, описавшие марийские космогонические предания, считали, что они сформировались под воздействием богомильских преданий и апокрифических сказаний [6, с. 34]. П.В. Знаменский отмечал, что на воззрения марийцев о творении мира, потопе, падении злых духов с неба и т.д. большое влияние оказали нищие калеки и старообрядцы [6, с. 40, 48-49]. Автор обратил внимание на происходящие процессы переосмысления древних мифов в религиозно-христианском духе и утверждения в представлениях марийцев монотеистических идей. В результате этого, по его мнению, марийское Юмо (Йымы) приобрело черты благодетельного небесного бога-творца Кугу Юмо (Великое божество). В это же время, очевидно, получили распространение рассказы о том, как Кугу Юмо за одну неделю сотворил землю, людей, лес, воду, скотину, всех зверей и всему дал свое имя» [10, с. 26]. В них уже не сохранились упоминания об орнитоморфной природе этого божества. Другой же участник творения Керемет все еще изображается в облике плавающего по воде селезня, признающего первенство Кугу Юмо, но в то же время пытающегося противостоять ему. Когда Кугу Юмо творил полезных животных и птиц, Керемет создавал земноводных, насекомых, червей, стихийные хаотические природные силы, вредоносных духов (шайтанов). Приведенный мифологический рассказ во многом совпадает с апокрифическими сказаниями о творении земли.

Венцом божественного творения стал человек. Кугу Юмо вылепил его из глины, наделив свое создание плотной роговой оболочкой, которая могла защитить человека от огня и воды, жары и холода, звериных когтей и зубов, болезней и несчастий, делала человека не только красивым и здоровым, но и практически бессмертным. Однако человек оставался бездыханным, так как в его теле не было души. Только душа могла дать человеку энергию жизни, сознание и ум. Пока Кугу Юмо ходил за душой, Керемет (иногда называется злая сила – удей, от слова «уда» – плохой) решил помешать божеству и внести свои коррективы в его творение. Но собака, оставленная богом сторожить безжизненное тело человека, не подпустила Керемета к нему. Тогда злой дух напустил холод и уговорил дрожащую от холода собаку допустить к человеку, одарив за это ее шерстью. Чтобы утвердить свою власть над человеком Керемет оплевал его. Возвратившемуся с душой Юмо ничего не оставалось делать, кроме как вывернуть запачканное тело человека наизнанку, отчего нечистоты Керемета оказались внутри человеческого организма. Исчезла и спасительная оболочка, она осталась только на кончиках пальцев рук и ног в виде ногтей. От всего этого человек навсегда потерял бессмертие, стал подвержен болезням, зависим от капризов погод [10, с.  7-38].

Марийский миф рассматривает утерю человеком дара бессмертия как важный, ничем не поправимый урон, определивший всю дальнейшую судьбу человека на земле. По своей значимости эту судьбоносную перемену можно сопоставить с ветхозаветными представлениями о последовавших за грехопадением негативных изменениях в жизни человека. В марийском мифе нет упоминаний о грехе и грехопадении, ничего не говорится о моральной ответственности человека. В этом варианте мифа отсутствует характерное для библейских сказаний утверждение о том, что человек создавался по образу и подобию божьему, о человеческом непослушании, его стремлении к самостоятельности и независимости от Юмо.

Библейские мотивы более явственней проявляются в мифологическом рассказе «Как произошел человек», зафиксированном в Санчурском районе Кировской области. В нем говорится: «…человек был вылеплен из глины, грязи. Будучи созданным из земли, он в землю же со временем уйдет. Юмо сначала создал мужчину (ульмо), а затем женщину (ӱдырамаш). Все тело у них было покрыто роговой оболочкой, словно ногти. Юмо сказал человеку: «До поры до времени ничего не делайте». Пришел Сатана и сказал им: «Юмо велел съесть яблоки». И человек съел яблоки, после этого у него тело стало таким же, как наше (он лишился спасательного рогового покрытия). Женщина, съевшая все яблоко, приобрела женский облик, а у мужчины, не успевшего проглотить кусочек яблока, появился кадык» [10, с. 30-31]. В этом предании, сформировавшемся под влиянием ветхозаветных сказаний о грехопадении, тесно переплелись архаические представления об утере спасительной для человека роговой оболочки с христианскими воззрениями о Сатане, искусителе змее, обольстившем первых людей в раю [3, 3:13]. Своеобразным является толкование причин появления отличительных особенностей мужчины и женщины. Предание по-своему трактует причины исчезновения роговой оболочки, искажения человеческой природы и возникновения у людей стыда от наготы. Марийцы, по-видимому, не придавали большого значения библейскому сказанию о создании Евы из ребра Адама.

Мифов об участии диких зверей и животных в создании человека, у марийцев практически не сохранилось. Фольклористам удалось зафиксировать лишь некоторые далекие отголоски этих представлений. В них говорится, что Юмо первоначально сотворил божество Тӱҥ Юмо (Главное божество), имевшего черты мужчины, а затем — Богиню рождения (Шочын Ава) в женском облике [19, с. 27]. Божеству пришлось выдержать тяжелое испытание – пройти огромное расстояние, шагая дни и ночи, прежде чем он встретился с Богиней рождения. По пути он проголодался и поймал лосенка. Первый насельник земли не знал огня и не умел пользоваться им. Поэтому лосенка ему пришлось съесть сырого. (Этот сюжет, на наш взгляд, можно рассмотреть как первый акт магического приобщения человека к плодородящей силе тотема). Встретившись с женщиной – Богиней Рождения, они ровно в полдень искупались в реке – воде – первоначале жизни, отчего в одно мгновение появились шестеро мужчин и столько же женщин. Богиня Рождения объединила их парами, дав, таким образом, начало первым человеческим семьям и народам. В знак благодарности за сотворение людей мифический лось (возможно, древний тотем, а затем Юмо в зооморфном образе) наделил этих прародителей лосиными рогами, на которых было начертано божье завещание: «людям – размножаться, народам – численно расти» [19, с. 27].

На наш взгляд, в этом мифологическом рассказе проявились отголоски культа лося (оленя). Финно-уграм образ мифического лося (оленя) был известен еще с эпохи мезолита. Знали они и мифы о чудесном олене с шестью ногами, обитающем на небе, небесной охоте на лося [15, с. 28, 347-348]. Лось (олень) был одним из главных героев астральных мифов.

В рассмотренном мифологическом предании создание человека проходит в два этапа: сначала создаются божества-первопредки, олицетворяющие небесного и земного покровителей, а затем – люди, давшие начало народам. Подобные представления у марийцев могли сформироваться под влиянием распространившихся среди русских крестьян апокрифических сказаний. Содержание записи на лосиных рогах напоминает библейскую заповедь «Плодитесь и размножайтесь», которая упоминается в рассказе о пятом дне творения Бога. В этот день, как известно, были созданы одушевленные и наделенные чувствами пресмыкающиеся, птицы, рыбы. Благословляя их, Бог сказал: «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле…» [3, 1:20-23]. Марийцы соотнесли это выражение ко всем живым существам, подчеркивая тем самым единство всех живущих, наделенных душой существ на земле.

В марийской мифологии не нашли отражение известные в Библии предания о создании небесных светил, небесной тверди, разделении первичных вод. Это объясняется тем, что они наделяли небесные светила божественной силой, считали, что небо, Солнце, Луна, звезды, имеющие своих божеств-покровителей, одновременно являются олицетворением божества Юмо. У марийцев практически не сохранились мифологические рассказы о предыстории появления дня и ночи. Зафиксировано лишь краткое упоминание о необычном возникновении созвездия Большой Медведицы. В предании говорится, что это созвездие образовалось после того, как охотник подстрелил небесного лося с детенышами. Подобный миф об охотнике, преследующем небесного оленя ногами, был широко распространен у обских угров, северных народов-оленеводов [16, с 47-348]. Мотив небесной охоты в мифологических представлениях этих народов увязывается с усилиями первопредков, направленными на регулирование смены времен года, дня и ночи. В марийском предании поступок охотника, убившего лосят, оценивается негативно. В наказание за содеянное он вместе со своей собакой был навечно оставлен на небе. Считалось, что лось с детенышами (Шордо ден игыже) превратились в четыре звезды созвездия, сам охотник стал звездой Мицар (марийцы его называют частью ручки небесного ковша), его собака – в едва заметную звездочку Алькор (продолжение ручки небесного ковша).

В марийских мифологических рассказах и преданиях вся окружающая действительность, все бытие, включая небо, землю, воспринимались в единстве и трактовались как проявления единой жизни. Мифы давали свое объяснение о смысле и назначении живых существ на земле. Согласно этим представлениям, заселив землю людьми, животными, птицами и насекомыми, Кугу Юмо (не человек, как в Ветхом Завете) дал им всем имена, определил, чем они должны были питаться, завещал каждому живому существу земное предназначение, установил всеобщий порядок жизни. Людям он завещал возделывать поля, выращивать хлеб, обеспечивать себя пищей и регулярно молиться богу [10, с. 23-24]. Он также определил, кому из них заниматься земледелием, а кому – плотничать. Ленивому человеку в качестве наказания послал «лежачую работу» — кожное заболевание. Не поддержал он и людей, стремящихся к наживе путем занятия торговлей. Мифологическое предание повествует, что божество, в принципе, не осуждает занятие торговлей, но в случае с марийцем произошла досадная ошибка. Кугу Юмо якобы не разобрал слова человека, попросившего дать ему серебро, серебряное богатство (шийвундо). Божеству послышалось, что мариец просит черную бороду (шим пун), поэтому он наделил мужиков не только черной, но и белой, рыжей бородой.

Определилось будущее и домашнего скота. Им предназначалось служить радовать душу и облегчать жизнь хозяина (но не человека — царя, как это утверждается в Библии), насыщать его продуктами питания, теплой и нежной одеждой, своевременно будить его по утрам. Утка же была выбрана в качестве жертвенной птицы [10, с. 24].

Кугу Юмо назначил пищу также лесным животным и птицам. В пищу медведю была предопределена корова, волку – собака, лосю – кора и мох, зайцу – веточки осины, белке – шишки, вороне, галке — падаль и т.д. В этом предании нет характерного для ветхозаветных сказаний упоминания о том, что зверям, животным, птицам, пресмыкающимся первоначально предлагалось питаться лишь зеленью и плодами растений.

В марийских преданиях, в отличие от ветхозаветных сказаний, нет упоминаний о том, что земля сама собой приносила плоды, что на земле не было дождя [3, 2:6]. Об этом можно догадаться лишь на основе повествования о божьем повелении коршуну (в другом предании – канюку) выкопать для себя источник воды. Согласно преданию, птица выкопала себе родник, напилась, искупалась и пошла обедать. В это время прилетела ворона и начала плескаться в воде, замутила воду так, что она стала непригодной для питья [15, с. 263; 19, с. 37]. В ответ на жалобы канюка ворона заявила, что она сама копала источник. Кугу Юмо поверил вороне и разрешил ей пить воду из всех доступных ей источников. Канюку же велел утолять жажду росой и дождевой водой. Для этого божество стало периодически посылать на землю дожди.

В марийском мифе говорится, что не все птицы остались довольны решениями божества. В частности, распределением пищи осталась недовольной сова. Она проявила себя как культурный герой, заявила божеству, что ей будет недостаточно одной птицы на день. Поэтому оно разрешило ей охотиться ночью и питаться тем, что сумеет найти. Кугу Юмо наделил ее особой способностью видеть ночью. Услышав, что у нее мерзнет голова — одарил пуховой шапкой [10, c. 28-29]. Такую благосклонность божества к сове народная мифология объясняла тем, что эта птица проявила себя как умная и прозорливая. Она заявила Кугу Юмо, что люди, спящие до восхода солнца, подобны мертвецам, не беспокоятся о будущем, а также раскритиковала мужчин, принимающих решения по совету недальновидных жен. Своими замечаниями она снискала уважение у Юмо и сумела убедить его сохранить птицам крылья [19, с. 42-44].

Попытался внести свои коррективы в божье творение и еж. Он в мифологических рассказах марийцев и чувашей предстает как существо, способное наблюдать, анализировать, давать общественно значимые советы. Кугу Юмо ему сказал: «Увидишь доброго человека, сожмись в клубочек» (постыдись – Н.П.). Он одним из последних пришел на всеобщий совет живущих на земле существ. Переступая через порог, перевернулся и стал объектом всеобщего посмешища в присутствии самого бога. По совету ежа было принято решение об изменении русел рек, текущих только прямо, направлений никуда не сворачивающихся дорог, строго вертикально растущих деревьев и т.д. [10, с. 29-30]. После этого решения якобы реки, овраги и дороги стали извилистыми, деревья – развесистыми, края лесов, строящиеся вдоль оврагов и рек селения — изгибистыми. Так в иносказательной форме отразилась мысль о космологической значимости отделения объектов природы от первобытного хаоса, подчеркивается важность постепенных, плавных изменений, мифологических возвратов, обратных временных и пространственных передвижений, переходов из одного состояния в другое. Такие же мифологические представления были известны и среди чувашей [4, c. 25-26].

В народном миропонимании причудливые очертания местности, придающие своеобразие, красоту, умиротворенность и покой окружающему природному ландшафту, представлялись как результат волевого акта, совершенного в результате действия культурного героя. Такое внимание к окружающей природной среде объясняется тем, что она составляла неотъемлемую часть духовного мира народа, определяла всю его сущность, образ жизни. Народ верил, что присущие ему черты характера: сдержанность, учтивость, открытость и взаимная приветливость, умение прислушиваться к мнению других сформировались под влиянием вечного закона мифологической Вселенной уже во времена первопредков, живших в «золотом веке».

В марийских мифах слабо отразилось влияние библейского учения о человеке как владыке и первосвященнике мира. Согласно мифам, человек, как хозяин домашних животных, имел власть только над ними.

В мифологических рассказах марийцев важное значение придается оценке роли женщины в истории и судьбе человека. Согласно архаическим преданиям, она, как и некоторые дикие птицы и животные, стремилась отстаивать свою точку зрения и добиться пересмотра предначертанной божеством Юмо судьбы. Мотивы ее поступков в сохранившихся марийских мифологических преданиях остались не разъясненными. Подобная неопределенность была характерна и для античной культуры, в которой, как отметил А.Ф. Лосев, судьба выступает как стихия «внеразумная, внелогическая, вневыразительная, которая все собой определяет, но сама не знает ни себя самое, ни того, что она творит» [9, с. 466]. Из содержаний преданий складывается впечатление, что старшее поколение людей осуждало своевольные действия женщины. Так, например, в мифологическом рассказе, зафиксированном среди горных мари, говорится, что на одном из советов первопредков бог Йымы предопределил домашним животным, птицам лишь один раз в год встречаться со своими брачными партнерами. Такая же участь ожидала и человека. Но женщина не согласилась с этим и добилась того, чтобы освободить людей от такой жесткой регламентации и позволить женщине и мужчине жить всю жизнь одной семьей [10, с. 32-33].

Интересным представляется и мифологический рассказ о появлении первого ребенка на свете. Женщина не согласилась с предложениями высших сил наделить новорожденного человека способностью ходить сразу же после рождения. В рассказе говорится, что после родов «кто-то» сказал женщине: «Этот ребенок сейчас же будет ходить». Но мать не среагировала на эти слова. Затем было сказано: «Через месяц будет ходить». В ответ — опять молчание. Женщина промолчала и после того, как услышала, что ребенок начнет ходить через год после рождения. Она среагировала лишь тогда, когда услышала: «Пусть он три года сидит не вставая». Такая же ситуация сложилась и при выборе одежды новорожденному. Кто-то спросил у роженицы, нужна ли ребенку одежда. Предлагавший хотел снабдить его роговым покрытием. Однако женщина предпочла окутать ребенка в одежду, приготовленную своими руками [10, с. 31].

На наш взгляд, в подобных мифологических представлениях показана роль женщины в космогенезе – в творении жизненно важных вещей и создании условий для жизнеобеспечения человека. В этих преданиях прослеживается влияние апокрифических сказаний и ветхозаветного мифа о грехопадении, прегрешении Евы, возжелавшей стать госпожой, и наказании людей после грехопадения искажением человеческой природы, духовной смертью.

Краткое рассмотрение космологических представлений марийцев показывает, что они сохранили свои, отличающиеся от ветхозаветных сказаний предания и рассказы, сформировавшиеся на основе древних финно-угорских мифов. Согласно марийским мифам Земля и все живое на ней были созданы усилиями небесных и земных божеств. Определенную помощь им в совершенствовании мира оказали первопредки: животные, птицы и люди. Библейские же мифы утверждали идею единобожия и напоминали притчи [11, с. 587-588]. В то же время в библейских сказаниях сохранились отголоски космологических представлений древних народов и культур, что способствовало сближению ветхозаветных преданий с народными космологическими представлениями.

Ветхозаветные сказания и христианские апокрифы оказали влияние и на характер интерпретации древних марийских мифов. Воспринимая близкие к своим религиозно-мифологическим представлениям сюжеты и мотивы, марийцы старались восполнить и систематизировать постепенно забывающиеся мифологические предания, обогатить их новым содержанием и придать им логическую стройность.

Библиографический список

1. Акцорин В.А. О некоторых проблемах изучения поэтики легенд и преданий// Вопросы марийского фольклора и искусства. Вып.3. — Йошкар-Ола, 1982.

2. Алексеев В.П. Становление человечества. — М.: «Политиздат», 1984. — 462 с.

3. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового Завета.

4. Денисов П.В. Религиозные верования чуваш. Этнографические очерки. – Чебоксары, Чувашское государственное издательство. 1959. – 408 с.

5. Дрезден М. Мифология древнего Ирана // Мифология древнего мира. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1977, — 456 с.

6. Знаменский П.В. Горные черемисы Казанского края. (Из наблюдений очевидца) // Вестник Европы. Т.IV. Декабрь, 1867.

7. Золотарев А.М. Родовой строй и первобытная мифология. — М.: «Наука», 1964, — 328 с.

8. Калиев Ю.А. Мифологическое сознание мари. Феноменология традиционного мировосприятия. — Йошкар-Ола: Издательство Марийского университета, 2003, — 216 с.

9. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития: В 2-х книгах. Книга I. — М.: Искусство, 1992. – 656 с.

10. Марийский фольклор: Мифы, легенды, предания. Йошкар-Ола: Марийское книжное издательство, 1991, — 288 с.

11. Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х томах. Том 1. (А-К). М.: Издательство «Советская энциклопедия», 1987

12. Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х томах. Том.2. (К-Я). М.: Издательство «Советская энциклопедия», 1988, — 719 с.

13. Напольских В.В. Древнейшие этапы происхождения народов уральской языковой семьи: данные мифологической реконструкции (прауральский космогонический миф). Ижевск: Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН, 1993, — 159 с.

14. Новых А. АлатРа. Киев, 2013 //Интернет сайт: www.schambala.com.ua

15. Первухин В. Мифы финно-угров. М.: Астрель: Транзиткнига, 2005 – 463 с.

16. Сагалаев А.С. Урало-алтайская мифология. Новосибирск: Издательство: «Наука» Сибирское отделение, Новосибирск, 1991, — 155 с.

17. Священник Даниил Сысоев Летопись начала. От сотворения мира до исхода. М.: «Благотворительный фонд «Миссионерский центр имени иерея Даниила Сысоева», 2011, — 512 с.

18. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. –М.: Издательская группа «Прогресс» — «культура», 1995 – 624 с.

19. Тоштомарий ой-влак (Марийские легенды и предания). Йошкар-Ола: Марийское книжное издательство, 1972, — 216 с.

20. Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. М.: Ладомир, 1999, -488 с.

 

A REFLECTION OF OLD TESTAMENT MOTIFS IN MARIE COSMOGONIC MYTHS ABOUT THE CREATION OF THE WORLD AND MAN

 

N.С. Popov, candidate of historical sciences

Mari research institute of language, literature and history. V.M. Vasilyev

(Russia, Yoshkar-Ola)

 

Abstract. The article deals with peculiarities of representation of the motifs in the old Testament preserved among the Mari in the late XIX – early XX century, cosmogonic myths and legends about the origin of the world and man. The characteristic features of the cosmological beliefs of the Mari, transformation characteristics of the cosmogonic myths of the people under the influence of Orthodox beliefs and apocryphal tales.

Keywords: folk cosmogony, myths of creation and man, the popular interpretation of biblical stories.